Спор за права на computer-generated characters

Помните, как преображалось лицо Брэда Питта в «Загадочной истории Бенджамина Баттона»? Это заслуга не гримёров, а технологии системы захвата движений лица. Пока наши суды выясняют «кто кому капитошка?», суды в США разбираются – кому принадлежат авторские права на персонажей, созданных с помощью компьютерной программы: разработчику софта или создателю фильма.

Компания Rearden является правообладателем (и разработчиком) компьютерной программы MOVA Contour для создания персонажей с лицами реальных людей – computer-generated characters. Несколько ведущих киностудий Голливуда работали с Rearden, но перешли к конкуренту.

Сперва Rearden подала иск к компании Digital Domain (тому самому конкуренту) о запрете использовать технологию, поскольку бывший сотрудник фирмы украл и продал её компаниям, сотрудничавшим с Digital Domain. Добившись запрета использовать софт, компания нацелилась на «крупную рыбу».

В июле 2017 г. Rearden подала иск к Walt Disney и Marvel (осторожно – 86 страниц иллюстрированного иска и 220 страниц приложений), а в сентябре 2017 г. – к Disney, Fox, Paramount и разработчику игры «Tomb Raider» (скромный 30-страничный иск) обвинив их в нарушении авторских прав, прав на торговые марки и патентов на изобретения, требуя взыскать упущенную выгоду. Почему бы не получить % от кассовых сборов «Красавицы и чудовища» ($1,2 млрд)?

По мнению истца, нарушение авторских прав в том, что кинокомпании использовали визуальные образы персонажей, которые являются производными произведения от файлов, созданных компьютерной программы. Например, молодой Арнольд Шварценеггер в «Терминатор: Генезис» — это производный персонаж от просканированной и анимированной внешности актера и кадров из первого фильма.

Вот два фрагмента из иска: Program performs substantially all of the operations required to produce output files, including Skin Texture, Makeup Pattern, Captured Surface. Given identical facial motion capture inputs, Program will produce identical output files. Accordingly, the authors of the Program are the authors of output files.

It follows that Rearden owned the exclusive right to make derivative works based upon output files; and to reproduce, distribute, perform, and display the derivative works.

Неужели роль и вклад режиссера, оператора и актеров – второстепенные, по сравнению с творчеством программы захвата движений лица?

В феврале 2018 г. суд отклонил обвинение в нарушении авторских прав. Microsoft не становится владельцем прав на текст, написанный в Word. Даже если лицо использовало для написания текста нелицензионную копию редактора. Adobe не становится владельцем прав на фото, отредактированные в Photoshop. Даже, если автор обработал фото при помощи контрафактной копии софта.

Потенциально сильным остается обвинение в нарушении патентов, ведь киностудии знали об их существовании (в договорах с истцом есть ссылка на пять патентов).

В марте 2018 г. Rearden подал к киностудиям новый иск о нарушении авторских прав. Ранее истец доказал, что его конкурент Digital Domain незаконно использовал произведение (компьютерную программу MOVA Contour), тем самым совершив прямое нарушение авторских прав.

По мнению истца, кинокомпании, работая с нелицензионными копиями софта, совершили vicarious and contributory infringement. Для желающих припасть к первоисточнику – сам 112 страничный иск, поданный 06 марта 2018 г.

Vicarious infringement – это ситуация, когда лицо может быть привлечено к ответственности за нарушение, совершенное другим лицом, если оно имело возможность контролировать нарушение и прямую финансовую заинтересованность в нем.

Истец считает, что кинокомпании должны соблюдать политику выбора поставщика и контролировать его надежность. Речь идет об активной проверке чистоты прав на софт, который закупает кинокомпания.

Например, ответчик знал, что патенты на технологию принадлежат Rearden, значит перед покупкой лицензии на аналогичный софт, должен был узнать, есть ли разрешение на использование патентов. Другими словами, проявить разумную осмотрительность исходя из особенностей приобретаемого продукта и известной информации.

Ключевой аргумент – роль компьютерной программы MOVA при создании фильмов «Красавица и чудовище», «Стражи Галактики» и «Мстители: Эра Альтрона» является существенной и составляет львиную долю творческого вклада (performs ‘the lion’s share of the creativity’).

Компания считает, что ей принадлежат авторские права на контент, созданный софтом, ведь  программа умеет сканировать лицо актера и создавать его объемную модель. Дальше её изменяют для создания внешнего вида нужно героя: например, другого актера в юности или выдуманного персонажа.

Появился даже термин «synthespian» — виртуальный актер.

Думаю, через пару лет эта программа достигнет уровня, когда живые актеры уже не нужны – достаточно загрузить сценарий и получить готовый фильм! Актеры будут продавать лицензии на использование своих цифровых изображений – в рекламе, в клипе или фильме.

Если после смерти цифровая копия актера будет продолжать его карьеру, будут ли давать «Оскара» такому воплощению за игру?

Лишний пример того, что право человека на изображение как личное неимущественное – устаревшая модель и давно пора оперировать имущественным правом. ГКУ же прямо предусматривает позирование за плату — почему бы не защищать право на использование изображения как имущественное право? Моральные аспекты использования, без сомнения, останутся у человека (запреты и т.п.).

Если пост понравился – поделитесь им и подписывайтесь на наш блог.