Оценочные понятия в исках о распространении недостоверной информации

Распространение недостоверной информации предоставляет потерпевшему узкий круг способов защиты. Обидчик же, напротив, владея богатством языковых приемов выражения мысли, может избежать ответственности, ссылаясь на оценочность суждений.

Суды должны определить характер спорной информации и выяснить, является ли она фактическими утверждениями или оценочными суждениями. Согласно ст. 277 Гражданского кодекса Украины (ГКУ) не является предметом судебной защиты оценочные суждения, мысли, убеждения, критическая оценка определенных фактов и недостатков, которые, будучи выражением субъективного мнения и взглядов ответчика.

Критерий разделения на суждения о фактах и оценочные суждения выглядит очень просто – последние нельзя проверить на предмет их истинности (в отличие от проверки истинности фактов). Например, можно сообщить, что гражданин А дал взятку, а можно предположить, что получить некий результат (заключение сделки, занятие должности), которого достиг гражданин А можно только, если дать взятку – чувствуете разницу?

В решении ЕСПЧ по делу «Лингенс против Австрии» от 08 июля 1986 г. для различия фактов и оценок суд указывает, что существование фактов можно доказать, а правдивость критического высказывания не подлежит доказыванию.

В ст. 30 ЗУ «Об информации» содержится уточненное определение – оценочными суждениями считаются высказывания, которые не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные, в частности по причине характера применения языково-стилистических средств (использование гипербол, аллегорий, сатиры).

Классическое оценочное суждение описывает поведение человека как правильное или неправильное, справедливое или нечестное, потому невозможно ответить на вопрос истинно ли такое суждение. Однако судебная практика показывает, что если нет времени придумывать гиперболы или сочинять аллегории, при помощи буквально пары слов можно замаскировать фактичное утверждение под оценочное.

Почти всегда суд решает вопрос об оценочности суждения самостоятельно и не видят оснований для назначения лингвистической экспертизы: с одной стороны, это позволяет гораздо быстрее рассмотреть дело и принять решение, а с другой – регулярно приводит к ошибочному толкованию тех или иных выражений.

Иногда суды с удовольствием цитируют упомянутое дело ЕСПЧ: в решении Апелляционного суда Волынской области от 4 апреля 2014 г. по делу № 161/15973/13-ц сказано, что оценочным суждением следует считать «вывод, полученный в результате интеллектуальной, логической обработки и обобщения фактов, оценок других людей, информации справочного характера и причинно-следственной связи между указанными источниками информации». К сожалению, этот высокий стандарт требований редко соблюдается при рассмотрении споров.

Редкий случай его применения можно увидеть в Решении коллегии ВСУ от 17 октября 2007 г. по делу № 6-495св07: ответчик вначале сообщил правдивое изложение фактов (покушение на его жизнь), а после него – оценочное суждение, которое касалось этих фактов (о возможной причастности прокурора к этому покушению). Также суд обратил внимание, что если целью, с которой ответчик высказывал в СМИ это предположение было желание опорочить честь и достоинство истца, это может иметь другую правовую квалификацию.

Две самые распространённый формы оценочных суждений – это предположение и маскировка утверждения под личное мнение (оценку).

Благодаря словам «на мою думку», которые ответчик употребил перед утверждением, истинность которого может быть проверена, суд квалифицировал его как субъективное мнение, содержащее личное предположение о состоянии здоровья истца (Определение коллегии ВССУ от 30 марта 2016 г. по делу № 6-24091ск15).

Использование правильных речевых оборотов способно превратить утверждение о факте в оценочное суждение. В Определении ВССУ от 10 июня 2015 г. по делу № 6-14346св15 сказано, что спорные высказывания не содержат фактических данных, поскольку выражены с применением речевых средств не в утвердительной форме, а как предположения, с использованием словосочетаний «я считаю», «у меня складывается впечатление», потому суд решил, что это оценочные суждения, которые не подлежат опровержению.

В другом Определении коллеги ВССУ от 30 марта 2016 г. по делу № 6-1316ск16 подтверждён такой подход – применение автором словосочетания «я лично считаю» свидетельствует о предположении автора относительно поведения истца и событий и не может считаться высказыванием фактических данных с указанием конкретных обстоятельств.

Для того, чтобы квалифицировать суждение как предположение, иногда достаточно одного слова. Так, журналист в статье использовал слово «видимо», которое указывает на выражение автором своего предположения, а не утверждения о каких-либо фактических данных (Решение коллегии ВСУ от 28 мая 2008 г. по делу № 6-2255св08).

Уловка с превращением суждения о факте в оценочное известна, потому истцы пробуют действовать на опережение. Истец указал, что автор статьи пытался завуалировать ведомости, предав им вид оценочных суждений, но по своей сути и с учетом использованных речевых средств содержание статьи носит информационный характер и призвано вызвать у читателя искаженное и негативное впечатление об истце. Однако коллегия ВССУ в Определении от 21 мая 2014 г. по делу № 6-15144св14 обратила внимание, что нижестоящие инстанции не дали надлежащую оценку грамматическим оборотам, которые указывают на заимствование информации с других источников и являются оценочными суждениями (при помощи наречий «вроде бы», «очевидно», «вероятно»).

Еще один прием – перефразировать утверждение в вопрос, ведь установить истинность невозможно исходя из отсутствия в нем утверждения как такового. Так, в Определении коллегии ВСУ от 18 февраля 2016 г. дело № 6-326ц16 сказано, что высказывания автора изложены с использование речевых средств не в утвердительной форме, а в качестве предположений, потому такие оценочные суждения не подлежат доказательству их правдивости.

Иногда районные суды демонстрируют высокий уровень обоснования оценочности того или иного суждения. Яркий пример – в решении Крюковского районного суда г. Кременчуг от 08 июля 2014 г. по делу № 537/5674/13: дословно ответчик сообщил, что истец «склонен к моральному издевательству над работниками», а согласно толковому словарю «склонность» — это предрасположенность к какой-либо деятельности, а также природные качества, способности к чему-либо. Коль скоро склонность не отождествляется с самой деятельностью, читатель не должен прийти к выводу, что истец морально издевался над работниками.

Отсутствие на уровне Пленума ВСУ примеров того, как квалифицировать некое суждение неизбежно приводит к разнообразию судейского усмотрения. Уверен, что судебная экспертиза о квалификации суждения как оценочного ли как фактического должна играть большую роль в подобных делах, пока суд не научится более качественно отличать замаскированные под видом оценочных суждений фактические утверждения.

Если обзор практики полезный — поделитесь им и подписывайтесь, чтобы первыми получать новые публикации.

Источник публикации: Юридическая практика № 21 (960) от 26/05/16